Екатерина михайловская художник по костюмам, Главный романтик 80-х. Никита Михайловский
Там ему сказали, что у него лейкемия, и начали лечить. Мы не были готовы к конкуренции с «мерседесами», к новой системе критериев, к тому, что деньги будут решать всё. Эта культура не могла обучить нас тому, как существовать в новом времени. Второй брак оказался более счастливым. Ещё Никита возмущался, что его обязывают выходить в массовке в БДТ, когда у него уже были большие роли в кино.
Поддерживала, вдохновляла. Не помогло ничего. Уже после смерти Никиты объявился его внебрачный сын Сергей.
О том, кто его отец, парень узнал в 16 лет: мать рассказала о коротком романе с Михайловским, не вдаваясь в подробности. Похоже, одна из многочисленных интрижек Никиты, из-за которых распался первый брак. Сергей очень похож на отца, так же любит рисовать, выучился на архитектора. Со старшей сестрой Софией сразу подружились.
Дочери Михайловского 35, она дизайнер, фотограф, режиссер, снимает арт-кино.
Училась в Москве и Англии. Ее мама стала модельером, переехала в Москву, работала актрисой, журналистом, телеведущей, режиссером видеоклипов. Вдова актера Екатерина Михайловская сделала карьеру художника по костюмам, работала над фильмами «Ленинград. Ноябрь» , «Мания Жизели» , «Любовь императора» , «Дневник камикадзе».
Жила в Англии, провела несколько персональных выставок в Лондоне. О ее личной жизни интернет молчит. Киношная Катя — Татьяна Аксюта — четверть века была счастлива в браке с однокурсником по ГИТИСу Юрием Аксюто й, вырастили дочь Полину ей уже 37, окончила московский литинститут, а потом историко-филологическое отделение Сорбонны.
А потом расстались. Юрий сделал завидную карьеру на радио, много лет возглавлял дирекцию музыкального вещания «Первого канала», не раз был комментатором «Евровидения». После развода снова женился. Татьяна прослужила больше тридцати лет в театре. Выйдя на пенсию, много путешествовала, а потом стала учить детей актерскому мастерству.
Актрисе сейчас Удивительно, но она такая же миниатюрная, носит такие же большие очки, как и раньше, и выглядит моложе своих лет. Девочка на все времена. Сюжет, по которому снят фильм, писательнице Галине Щербаковой подбросил ее сын, когда был десятиклассником. Полез по водосточной трубе на шестой этаж к девочке, чтобы оставить на балконе записку с признанием в любви, а когда спускался вниз, сорвался.
Все обошлось, но Щербакову так впечатлил образ мальчика, падающего с большой высоты из-за любви, что она очень быстро написала повесть «Роман и Юлька», намекнув именами на Ромео и Джульетту. Финал, правда, сделала печальным: Рома выпадает из окна и разбивается на смерть на глазах у любимой.
Но потом переписала концовку. Повесть напечатали в журнале «Юность» под названием «Вам и не снилось». А уже в киносценарии — кто его знает, почему — имя героини изменили на Катю. Галина Щербакова — автор более 30 повестей и романов, которые принято относить к интеллигентной женской прозе.
Никогда не пользовалась ни печатной машинкой, ни компьютером — писала свои книги только шариковой ручкой. Несколько произведений экранизированы «Личное дело судьи Ивановой» , «Мальчик и девочка» , «Пусть я умру, Господи» , «Женщины в игре без правил».
Писательница долго и тяжело болела, умерла после сложной полостной операции в день летия премьеры «Вам и не снилось» — 23 марта года.
Ее старший сын Александр — тот самый, который вдохновил на самую знаменитую повесть, был врачом и писателем и пережил маму всего на три года. Режиссер Илья Фрэз снимал «Вам и не снилось», когда ему было уже за Но на съёмочной площадке оставалось достаточно времени между нашими сценами, и тогда мы с ним разговаривали.
Но не о банальном: не о деньгах, карьере и тому подобном, нас это не интересовало. Он вернулся в Питер, поступил в институт, у него шла своя жизнь. Мы встретились пару раз, когда Никита бывал в Москве. Как-то случайно увиделись на улице, он рассказал мне, что снимается в «Зонтике для новобрачных» Родиона Нахапетова. А ещё раньше однажды позвонил мне, мы с мужем позвали его в гости. Он приехал — с пятью или шестью девочками, по-моему, ребят больше с ними не было, или я их не запомнила.
Через всю нашу небольшую комнату коммуналки тянулись эти девичьи ноги, ноги, ноги… Как кордебалет. Женщины любят мужчин, в которых есть загадка, в Никите она была. Так он и сыграл: не поймёшь, как это сделано.
Идеально вписался в настроение картины, впрочем, сам же его и создавал. И настроение времени передаёт: там показаны дети, которых, конечно, было не большинство, но по которым мы узнаём те годы. Эти дети словно бы старше своих лет, книжные дети, живущие чувствами. Им было трудно. Никита точно отражал суть таких персонажей — он их с детства играл, — которым надо сохранить себя, устоять там, где сохраниться и устоять сложно. Никита, несмотря на свою худобу и кажущуюся хрупкость, был как тростник.
Тот вроде тонкий, качается, летает от ветра из стороны в сторону, но не ломается». Он удержался на этом ветру во многом благодаря игре, делу невесомому и всё-таки, как оказалось, надёжному.
Но то ли внутренних возможностей у Михайловского было больше, чем использовало кино, то ли натура его подвижная возобладала, а скорее, всё вместе, но и жизнь свою он начал расцвечивать. Тем более что к тем, кто распластывал в ней радужные крыла, время благоволило. Борис Юхананов: «В начале х Питер жил тесной культурной средой, все творческие люди друг друга знали. В очередной приезд Никиты в Москву мы с ним познакомились.
Он практически мгновенно понимал всё, что волновало меня самого, и стало ясно, что наша общая судьба — свободный театр. В начале лета го, ещё работая над спектаклем в одном из столичных театров, я уехал в Питер, направившись прямиком к Никите.
Надо сказать, что он обладал невероятной способностью пропускать сквозь себя самые разные человеческие связи и участвовать в них. Он был центром притяжения, этот «великий питерский сирота», как его называли.
В Никите предельно красиво выражалось то, что объединяло нас, наших друзей: отсутствие иерархического восприятия мира. В системе растраты он отдавал своё душевное тепло и самым простым людям, и самым сложным, то есть был контактен со всем миром. И вот я поселился у Никиты в его чудесной квартире в старинном доме эпохи модерна.
В квартире открытой, распахнутой на весь город, жившей утром, днём и ночью независимо от ритмов существования самого хозяина и его тогдашней жены Насти. В большой проходной комнате и огромной спальне постоянно обитал кто-то из Никитиных друзей, периодически ночевали даже в ванной.
Иногда оставались наши рок-музыканты, которые могли уснуть где угодно в любое время суток, а когда просыпались, превращали всё вокруг себя в студию звукозаписи.
На кухне хозяйничали разные девушки, соответственной была и еда, впрочем, ели что придётся. В квартиру вёл чёрный ход, использовавшийся как парадный, а парадный — как чёрный.
Всё было чудесно, очень неустроенно и прекрасно этой неустроенностью. Конечно, Никита зарабатывал — он же снимался в кино, и родственники помогали ему материально, в первую очередь отчим.
Никитин дом был клубом, местом бесконечной тусовки, но, главное, там творилась тайнопись художественного труда. Участницей всех наших начинаний была и Настя с её жаркой, открытой миру душой. У Никиты было немало увлечений, а она стала его женой. Когда я жил у них, Настя как раз вынашивала ребёнка, сладко ей не пришлось, но она по мере сил делила погружение в нашу творческую жизнь со своей беременностью. Настя была ещё более бесхозяйственной, чем Никита, и это давало им дополнительную возможность сосуществовать.
Рождение у Насти и Никиты дочери Сони, думаю, не сильно изменило образ жизни её родителей. Никита был наделён упоением подлинного поэта и смотрел на мир внимательным глазом внутреннего мудреца. А ещё ему была дана свобода властителя линии, проявившаяся в его сказках и срамных рисунках, они были напечатаны в «Митином журнале», который начал издавать во второй половине х Митя Волчек. Нас с Никитой, кроме всего прочего, объединяла любовь к изощрённым текстам, мы любили холодные, но изысканно-совершенные стихи Владимира Набокова.
Мы не спешили присоединиться к попсе, наоборот — всячески избегали её при помощи избрания разного рода тропинок, не очевидных для культурного бэкграунда того времени. Мы были упоены тем, что в Серебряном веке именовали «жизне-творческим началом». Никиту природа одарила ярким и гибким воображением. В его фантазиях, которыми наполнен «Американский дневник», сплелось грустное и смешное, гротескное и лирическое.
И в то же время это не бурный поток, но умело выстроенные сценки. Никита писал: «Может быть, из меня вышел бы преотличный режиссёр навроде Вима Вендерса или Вуди Аллена».
Большинство виртуозных Никитиных «видений» напоминают кинематограф, европейский и американский, которым, вероятно, и были навеяны. Свою жизнь в Америке, куда Никита ненадолго уехал уже после расставания с Настей, он описывает так, будто снимает кино, жанр которого определить невозможно. Здесь и фантастика, и психодрама, и экшн, что хотите. Если ночью он невыносимо хочет свою американскую подружку, у которой поселился недавно, почему и спит пока на матрасе в другой комнате, то фиксирует в «дневнике» это вожделение совершенно натуралистически и в то же время с интересом наблюдая собственное подсознание.
То есть воспринимает себя одновременно и изнутри, и снаружи, он и объект изображения, и художник. Борис Юхананов: «Мы с Никитой начали воплощать свои театральные импульсы: делали квартирные спектакли, разыгрывали всякие ужастики в неожиданных местах, например в трамваях или автобусах.
Заходили в салон как обычные пассажиры, и неожиданно наши лица искажались, тела схватывала судорога, из горла вылетали вопли. Люди вокруг понимали только: с нами что-то происходит, их взорам предстают какие-то страшные видения. Мы много волхвовали, а к середине лета сделали спектакль. Нашли заброшенный особняк, в то время их в Питере было много. Он стоял на самом краю Каменного острова, вернее, уже за его границами.
По легенде, в этом особняке когда-то был сумасшедший дом, в котором томился Пётр Чаадаев. Так или нет, не знаю, нас легенда вдохновляла. Там мы и начали устраивать наш спектакль, который я потом назвал «Особняк», спектакль-путешествие — модный сегодня жанр, который в то время был у нас неизвестен. Начинали в городе, собирая людей и везя их на трамвае.
Оказавшись внутри почти заброшенного, тёмного особняка вместе с проводником Верзом, державшим в руке фонарик, зрители встречали проплывавшую мимо них полуобнажённую деву с сенбернаром и с лучиной, истекавшей синими каплями. Наши гости проходили сквозь разные комнаты, где будто бы шла какая-то жизнь, а на самом деле разыгрывались сцены.
Наконец группа попадала в башню, и там начиналось самое главное. В окно мы видели, как по крыше бежит человек в светлом плаще. Это был Никита. Он трагическим голосом читал фрагмент из стихотворения Бродского «Мне говорят, что нужно уезжать…». Вдруг в пароксизме переживания прерывал стих и со страшным криком прыгал вниз: зрителям должно было казаться, что они присутствуют при последних минутах его жизни.
Но затем Верз переводил их к другому окну, и ошарашенные люди видели, как тот человек махал им руками с набережной, с другого берега жизни и смерти. Проводник выключал фонарик и исчезал. Народ в полумраке пробирался к выходу из особняка, по пути встречая следующую группу. Взглядам вышедших наружу представал костёр с сидевшими вокруг него, «путешественники» присоединялись к ним, и все вместе пили глинтвейн, разговаривали и отдыхали. Так спектакль завершался духовным единением людей у огня.
Шла осень го года. В тот момент мы с Никитой жили на квартире Алины Алонсо, его подруги. Спустя много лет оказалось, что родившийся у неё ребёнок — Никитин, он и внешне на него очень похож. На подступах к му году я собирался возвращаться в Москву: из Ленинградского дворца молодежи, при котором существовал наш «Театр Театр», нас изгнали.
И всё-таки е годы принесли с собой праздник. Почему в нашем кругу не интересовались ни выпивкой, ни наркотиками? Может, они были у тех представителей андеграундной культуры, которые старше нас, потому что на них давило государство и им требовалось отвлечение.
А в е люди отстегнулись от войны с империей, жизнь изнанки сошла на нет, и дальше начался свободный выбор — применять допинги или получать жизненную силу из космоса. Никита принадлежал ко вторым. Ему не требовался допинг, из него энергия изливалась.
Мы были романтиками. Полёт над отключкой — вот как понимали мы романтизм. Мы не занимались отключкой — мы над ней взлетали. Совершали полёты над барьерами». Ирина Каверзина: «Никита был поглощён своими идеями, он и дружил с такими же талантливыми и увлечёнными ребятами. Те деньги, что он зарабатывал и давал Виктор Анатольевич, быстро разлетались.
Интересный факт, что незадолго до своего лечения Никита вместе с женой Екатериной организовал в Англии выставку собственных художественных работ, средства от продаж которых пошли на лечение онкобольных российских детей.
Никита был дважды женат. Ранний брак с Настей Михайловской, ныне известным модельером, распался через три года. В этом союзе родилась дочь Софья. Вторая жена — художник по костюмам Екатерина Михайловская. Никита познакомился с ней на художественной выставке. Хотя в оригинале повести всё заканчивается куда трагичнее. Практически перед самой смертью Никита и Катя обвенчались.
Никита Михайловский умер в Лондоне 24 апреля года в возрасте 27 лет от лейкоза.
Похоронен на Комаровском кладбище под Санкт-Петербургом. Орган зарегистрировавший СМИ: Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Роскомнадзор. Использование текстовых и фото материалов сайта возможно после согласования с редакцией.
Обязательными условиями при цитировании материалов являются указание автора и активная ссылка на первоисточник. Адрес редакции: , г.
