Стих про цыпленка жареного, Куличкин Блог
Большой вклад внес в художественно-эстетическое оформление музея белебеевский фотомастер Р. У Ядова случился инсульт. Вероятно один был похож на другой, другой на третий и т. Джейсон выглядел крепким и работал все эти дни наравне с остальными мужчинами. Мария выдавала себя за хипесницу - женщину, которая разводит мужчин на деньги при помощи сообщника в роли "внезапно появившегося" мужа.
У меня сын, он семиклассник, признался, что на уроке литературы было желание рассказать именно так. Моей еще пяти лет нет Боюсь, что потом в школе она не сможет нормально рассказать.
Поживем увидим Я не парюсь на этот счет. Там на неведомых дорожках Клопы посеяли картошку. У нас был такой примерно вариант: У Лукоморья дуб спилили, Златую цепь в амбар снесли, Кота на мясо изрубили, Русалку в море утопили. Там на неведомых дорожках Верблюды скачут в босоножках.
Там 33 богатыря В помойке ищут три рубля. В темнице там царевна дрищет, А серый волк бумажку ищет. Продолжение, увы, уже не помню. Ооооо, как я могла забыть про бедную царевну!!!!
Екатеринка 2 февраля года. В ответ на комментарий dilitv У нас был такой примерно вариант: У Лукоморья дуб спилили, Златую цепь в амбар снесли, Кота на мясо изрубили, Русалку в море утопили.
Там ступа с бабою ягой Нахально лезет за мукой, Там царь кащей над златом чахнет, Не подходи, а то шарахнет. Боже мой, зачем я начала комментарии читать.
Фруфрушка 2 февраля года. Апельсиновая речка 2 февраля года. Нормальные стишки, дети из сада ещё и не такое принести могут. Дочь тоже периодически радует нас подобным фольклором, как, впрочем, и я в ее возрасте А в подготовительной группе дети вообще умудрились сеанс спиритизма устроить: суженого-ряженого вызывали с помощью блюдца Правда, дочь говорит, не успел дух на их вопросы ответить-воспитательница застукала. Екатерина Павлючек 2 февраля года.
Какие прогрессивные дети, молодцы младшая сейчас в подготовительной, жаль они не додумались, подсказать что ли. Ага, порадовать воспитателей перед выпуском Наши очень впечатлились, особенно пофигизмом родителей.
Когда нам на собрании родительском поведали об "этом безобразии", родители единогласно посмеялись и решили, что пока детки не начали демонов вызывать с помощью пентаграмм-ничего страшного. Екатерина Павлючек 5 февраля года.
Подозреваю у нас одна из воспитателей еще и помогать детям начнет, она у нас молодец - и затейница и с чувством юмора. SkallyFox 2 февраля года. Мне кажется это не самый страшный стишок. Нибулфа 2 февраля года. Почти год назад был пост про детский фольклор. Ксения ГБ 2 февраля года. В ответ на комментарий Нибулфа Почти год назад был пост про детский фольклор. Ищущая место 2 февраля года. Зря мать с другими родителями поделилась, может это дитя ее проверяло «настучит, не настучит» и теперь ничего не будет сообщать дома.
Моих дядя прошлым летом обучил Хорошо в деревне летом Пристает г,,,о к щеблетам Выйду в поле сяду ср,,ь Далеко меня видать. У меня пропала кошка ,а зовут ее Матрешка Почему она сбежала? Я ж ее не обижала.. Только помню как-то раз выбила я кошке глаз. Да не камнем, а кубиком с васильком голубеньким!
Только помню как-то раз смыла кошку в унитаз, А пока вода бежала я ее за хвост держала! У меня пропала кошка , а зовут ее Матрешка Почему она сбежала? Только помню, как-то раз посадила кошку в таз. Чтоб она не убежала, кирпичом ее прижала. Ее мыла и стирала, намыляла, намыляла и повесила сушить, Кошка сохла, сохла, сохла А потом взяла, и сдохла! Ой ,нашлась моя Матрешка, Только дохлая немножко! И еще кучу страшилок типа таких: Дети в подвале играли в гестапо Зверски замучен сантехник Потапов.
Я воспитательниц сразу предупредила, если будут про стихи спрашивать может выдать что такое. Дети проникались и просили мать рассказать. Хорошо, что сей девайс у меня имеется в наличии. Я если честно его первый раз услышала , когда брат детей научил. Поэтому и сократила так как учил. У нас в моем детстве были распространены больше всякие страшилки стишки. Мальчик на поле нашел пулемет больше в деревне никто не живет. Типа таких песенка про цыпленка была , про белых коз белые розы.
Милая девочка с именем Рита Попу чесала куском динамита. А мама моя моего сына года в три научила "Трали-вали, кошки срали". Светлана Рубцова 2 февраля года. И мне и смешно было, и надо же объяснять что нельзя так говорить.
С тех пор стараюсь себя очень строго контролировать в речи. Тетя Галина 2 февраля года. Спасибо, девочки. Теперь знаю, каким стишкам буду внука учить, генную память надо дальше передавать. Пусть родители радуются! У нас только 33 куплета про Цыплёнка жареного были. Правда не в садике, а в первых двух классах школы МедВедева 2 февраля года.
Нас брат в детстве всех донимал.
Как сядем есть все дети так он шарманку заводил: Люблю я мух толченых и жареных глистов, отрыжку поросячью и сопли мертвецов.. Ночь, Луна- кусочек мыла И собака выла Трактор в поле тыр-тыр-тыр..
KatyaFa 2 февраля года. А у нас сестрица двоюродная за обедом декламировала: Как приятно за обедом кожу с черепа сдирать, Тёплым гноем запивать И хрустящими коростами закусывать. Господи, аж мороз по коже! Ага Почти 30 лет прошло, а помню. В ответ на комментарий KatyaFa А у нас сестрица двоюродная за обедом декламировала: Как приятно за обедом кожу с черепа сдирать, Тёплым гноем запивать И хрустящими коростами закусывать.
Доктор Ай,выпил чай, закусил конфеткой. Доктор Ой,выпил гной,закусил болячкой. Мы когда кто-то говорил :"Ой!
Они это серьезно? Это "плохой" стих? Они там кого растят? Совсем уже. Мысль по прочтению-сегодня День Ёжика А мой старшенький теперь поет постоянно "А я такой, мужчина с бородой" и "Цыпленок пареный, цыпленок жареный Чо уж, сама расскажу ребенку.
А Тамарка -моя подружка любила петь бесконечную частушку. Папе сделали ботинки не ботинки-пол-ботинки Ходит папа по избе бьет мамашу па-пиз Наталья Мороз 2 февраля года. У слона, как у китайца, Отросли большие я Яяяша, Яяяша, не балуй, А то слон откусит ху Хулиган ты, Яша. Где твоя мамаша?! Я за лу..
Неман ди, Неман дивная река Как я бу, как я буду с ним купаться С толстым ху, с толстым худенька така Но пасаран! В ответ на комментарий Наталья Мороз Дети! Смотрите, дети, - это утка Она большая прости Простите, дети - это гусь, Я сама его боюсь. О, это продолжение было! Там на самом деле много куплетов, я все не помню. Вот и я не все Нашла Там оказывается не гусь, а слон. Надеюсь мне карту не дадут за народное творчество Смотрите, дети, это утка, Она большая прости Его мамаша на пруду Чешет палкою пи Ехал на ярмарку Ванька-холуй - За три копейки показывать ху Художник, художник молодой, Нарисуй мне девушку с разорванной пи Пиликала скрипка, играл аккордеон Там столько вариантов , есть где творческой душе развернуться.
Алло, мы ищем таланты! НаталияВасильевна 2 февраля года. В ответ на комментарий Манюня Хнуш Нашла Там оказывается не гусь, а слон. Я в цирке выступала, Кричала : Опа!
А прыгать мне мешала Большая Гелла Неизвестная 2 февраля года. Да, я тоже подзабыла перлы, напомнили, спасибо. Да и тоже кое-что новое узнала. Гелла Неизвестная 3 февраля года.
Фольклор чо уж. А у нас в детстве была в моде такая стихоплеточка: Сверху молот, снизу серп - это наш советский герб. Хочешь, сей, а хочешь - куй, все равно получишь Эх, средний ни в какую стихи учить не хочет, надо хоть такие попробовать, может чего выучит.
Елена Иванова с кошкой 2 февраля года. В моём детстве было так: В лесу родилась ёлочка А кто её родил? Четыре лысых ёжика И пьяный крокодил. Алеекста 2 февраля года. Спасибо огромное! Осенний опенок 2 февраля года. А мне папа, педагог между прочим, классе в седьмом рассказал: Поздняя осень, грачи улетели, Птички говно перестали клевать, Лес обнажился, поля опустели Эх и погодка, ля-ля её мать И про неведомые дорожки тоже. MalayaX 3 февраля года. У нас немного по другому было Осень настала, холодно стало, Возле порога корова насрала, Куры давно перестали клевать, Ну и погодка, Аленький13 2 февраля года.
Вот и не спят дрозды. Владимир Паперный один из тех, кому это удалось. Культура-1, культура-2 - понятия давно утвердившиеся. Зимой года я был участником экспедиции Никиты Ильича Толстого в Полесье. Среди тех, кто отправился вместе с нами, был и Владимир Паперный. Поехал он в качестве фотографа и в ходе пребывания в замечательном крае увлеченно фотографировал не только деревенские избы, полесских стариков и старух, но и образцы советской архитектуры: магазины, клубы, кинотеатры.
Последнее тогда, я помню, вызывало недоумение - зачем ему понадобились эти уродцы? Впоследствии книга "Культура Два" многое объяснила. Сосуществование старого, архаичного и советского, впрочем, легко было наблюдать не только в архитектуре. В красных углах рядом с иконами красовались портреты членов Политбюро. Старики еще помнили полесские песни и былички, приметы и поверья.
А молодое поколение с радостью показывало альбомы и песенники с образцами творчества совершенно иного рода: советскими сентиментальными романсами и улично-эстрадными песнями х годов. Понятно, что это размывание, изживание архаики началось не в советское время, а еще до революции.
Но именно советское время, утверждавшее казарменно-барачный, лагерно-тюремный быт, давало ход, способствовало распространению и расцвету низкого песенного жанра. Более того, речь в ней идет о всем известных произведениях: "Мурка", "С одесского кичмана", "Гоп со смыком", "Марсель" "Стою я раз на стреме" , "Васька-шмаровоз" и др. В книге Сидорова каждая песня обретает историю и выясняются, между прочим, замечательные вещи.
Изначально вместо Дерибасовской была Богатяновская и пелось в песне не об Одессе, а о Ростове. Но не менее замечательно и другое.
Десятилетиями передаются эти песни, как мантры, как своего рода песенные мифы, каковыми они на самом деле и являются. Они создавали архетипическую основу, почву, на которой вырастала особая культура. Какая именно - это уже другой вопрос. Но она вполне может претендовать на звание Культуры Три. Книги Николай Александров, 3 декабря г. А еще "Гоп со смыком", "С одесского кичмана", "На Дерибасовской открылася пивная" и т. Александр Сидоров сделал Мурку со товарищи предметом серьезного научного исследования.
И оказалось, что и Мурка, и Гоп со смыком - зеркало нашей истории. Оказывается, Мурка - не миф. У нее прототипов - хоть отбавляй. Например, проститутка-сексотка Вера Гребенникова.
Или ее коллега по первой древнейшей Дора Явлинская. Или женщина-легенда Мария Никифорова: "Пересказывать подробно деяния Марии Никифоровой мы не будем: это - тема отдельной книги.
Здесь и установление Советской власти в Крыму, и бои с отрядами крымских татар, и зверские расправы над мирным населением в Севастополе и Феодосии, противостояние большевикам и сражения с немецкими войсками", - пишет Александр Сидоров.
Да и Мурка ли вообще? Автор предлагает и другие варианты - Любка, Сурка. И у каждой - свои прототипы со своими захватывающими историями. Во всех смыслах. Ее исторические корни Александр Сидоров ищет и находит в Киеве и Но самое поразительное открытие, на мой взгляд, касается легендарного утесовского "С одесского кичмана": " Но и они родились не на пустом месте!
Их первоисточник - романс на стихи русского поэта 19 века Михаила Михайлова "Во Францию два гренадера из русского плена брели" перевод из Генриха Гейне ", - небезосновательно утверждает Александр Сидоров.
Говорят, что какая жизнь - такие песни. В новой книге — одиннадцать очерков по истории основного корпуса классики "русского шансона", или блатного фольклора, который, кроме "Мурки", составляют "Гоп со смыком", "С одесского кичмана", "На Дерибасовской открылася пивная"; "Марсель"; "Цыпленок жареный", "Шарабан", "Постой, паровоз", "Кирпичики", "Купите бублички", "Купите папиросы", "Позабыт, позаброшен", "По приютам я с детства скитался", "Цыц вы, шкеты под вагоном!
Претенденток много: петлюровка Соколовская, махновка Черная Маруся, анархистка Никифорова и еще с десяток Марий, автор выбрал из них ленинградскую чекистку середины х Евдокимову, внедренную в уголовную среду. Они частенько не дружат с рифмой, пропагандируют секс насилие, кражи со взломом и жестокое обращение с жареными цыплятами, формируют в сознании наивного подростка положительный образ девушки, пьющей политуру заместо кваса, — но давайте не будем притворяться, что их нет.
Это так же глупо, как считать, будто Днепропетровская гидроэлектростанция была, а кричащего пузыря "уйди-уйди" не было. И это даже не самое удачное сравнение. О том, какой вклад внес вышеозначенный пузырь в массовую отечественную культуру и как он повлиял на культуру немассовую, мы навскидку можем сказать немного кроме того, конечно, что на нем изображали Чемберлена.
А вот влияние на культуру низового фольклора — уличных, уголовно-арестантских, босяцких песен, несомненно, одна из самых интересных и ярких граней истории советского универсума.
И российского тоже — ведь знаменитые "блатные" песни XX века благополучно продолжают жить, и мы снова и снова просим кондуктора нажать на тормоза, кричим от имени Гопа со смыком "Ха-ха! Частенько не задумываясь о том, откуда у поездного кондуктора такие полномочия, кто, собственно, такой этот Гоп, и еще много о чем. В составивших "Песнь о моей Мурке" очерках представлены биографии "Мурки", "Гопа со смыком", "С одесского кичмана", "На Дерибасовской открылася пивная", "Марсели", "Цыпленка жереного", "Шарабана", "Постой, паровоз", босяцкой версии "Кирпичиков», а также гимнов кризисно-розничной торговли "Купите бублички» и "Купите папиросы" и самых знаменитых представителей фольклора беспризорников — "Позабыт, позаброшен", "По приютам я с детства скитался" и "Цыц вы, шкеты под вагоном!
Одно только установление авторов и приблизительного времени создания песен — натуральный детектив с тайниками, погонями и чуть ли не перестрелками. Когда же дело доходит до содержания, перед читателем разворачивается Помимо увлекательного исследования о возможных прототипах Мурки и ответа на проклятый вопрос — зачем жареный цыпленок пошел по улицам гулять?
В общем, раздолье для любопытного слоненка. Как во всяких уважающих себя биографиях, тут не обходится без шокирующих разоблачений. Великолепная пивная, где " были девочки — Маруся, Роза, Рая, и гвоздь Одессы — Степка-шмаровоз ", никогда не открывалась и не закрывалась на Дерибасовской, а стояла на улице Богатяновской в Ростове как и с каким приключениями она перебралась в Одессу-маму — отдельная история. И беглые урканы, так и не сумевшие понять, за що ж они стрыждали, бежали изначально не с одесского кичмана, а совсем из других мест, и были они изначально совсем не урканами.
А шедевр ирошпиономанской баллады "Марсель" и вовсе написал филолог-литературовед Ахилл Левинтон. И тоже изначально не про урку — уголовники "Марсель" просто позаимствовали и чуть видоизменили. Не надо нервничать и высматривать на горизонте войска Тьмы — настоящие взаимоотношения криминальной и некриминальной культур гораздо сложнее и интереснее. И не страшные они, а гармоничные, как и все естественные природные процессы. Герои очерков Сидорова рождались не из жутких черных бездн уголовной души, а из сложного переплетении тем, жанров, традиций и времен.
Поэтому ничего удивительного в том, что в прямых предках у "С одесского кичмана" обнаруживается романс "Из Франции два гренадера В конце концов, может, пройдет лет сто — и на эти слова и звуки найдется свой исследователь-любитель познавательных прогулок по малым мирам?
Речь идет о всем известных песнях : "Мурка", "С одесского кичмана", "Гоп со смыком", "Марсель" "Стою я раз на стреме…" , "Васька-шмаровоз" и др. Передаются они вот уже десятилетия, как мантры, как тексты без комментариев, как своего рода песенные мифы, не допускающие ни аналитики, ни исторического исследования.
В книге Сидорова каждая песня обретает историю появление, авторство, бытование, пародии и варианты, прототипы героев , и выясняются замечательные вещи. Ну, например, песня с "Одесского кичмана" скорее всего переделка знаменитого стихотворения Гейне в переводе Михайлова — "Во Францию два гренадера Из русского плена брели", а "Васька-шмаровоз" с его знаменитым началом — "На Дерибасовской открылася пивная" — ни к Дерибасовской, ни к Одессе вообще отношения не имеет.
Изначально вместо Дерибасовской была Богатяновская, и пелось в песне не об Одессе, а о Ростове. Эхо Москвы. Пятница, Мой любимый момент песни, это кульминация, расправа с предательницей. Здесь, как кажется мне, все воедино взвивается в высочайшем штопоре. Любовь, предательство, жизнь, смерть, боль, прощение, грусть … Все что было до — напряженный детектив, кто же "зашухерил всю нашу малину"?
После — элегия на тему, как уркаганы поплатились за месть. Черт побери, но "Мурка" не хуже шекспировских драм и прекрасный материал для экранизации. Переведите ее только, пожалуйста, Скорцсезе. История народного творчества — история народа. И если копаться в эпическом фольклоре считается благородным и академическим, то, отчего-то исследованию низовой культуры, априори, приписывают не высокие оценки.
Благодаря чему, отважный исследователь, на мой взгляд оказывается в выигрыше. На "поле" у него не так много конкурентов, а потому "розетские камни" то там, то здесь, успевай собирать.
Александр Сидоров известный филолог, прославившийся своими изысканиями на ниве "блатной культуры". Кто-то, возможно, уже читал его статьи, посвященные тюремному фольклору, кто-то, думаю, улыбался знаменитым переложениям классики на феню: Жужжать иль не жужжать? Во, бля, в чем заморочка! Не в падлу ль быть отбуцканным судьбой Иль все же стоит дать ей оборотку, Мясню захороволить и непруху Расшлепать? В книге "Песнь о моей Мурке" Сидоров в популярной манере рассказывает об истории возникновения и трансформациях известных уличных песен.
Но что самое главное и интересное — это то множество историй, которые связаны непосредственно с песнями, а так же детально описанный исторический фон, на котором "мелодии" подворотен и появились. Правда, думаю, многие сразу поймут, что другого пути у автора и быть не могло. Так и Сидоров подробно излагая гипотезы о возможном авторстве все же редко приходит к единому и окончательному мнению. Но песнь-то о другом… Песнь о том, в какой стране, в каких условиях, в какой среде и благодаря чему появлялись те или иные песни.
Гражданская война и эпидемия беспризорничества, гастроли иностранных певичек и белая эмиграция, зарождение воровского закона и нэп. Легко заметить, что генезис песен, о которых рассказывает книга, относится к периоду конца XIX — начала XX веков. Однако, то тут, то там эти временные рамки расширяются, так как песня, как элемент народной культуры живет и продолжается. В книге Сидоров рассказывает о "Мурке", "Гоп со смыком", "С одесского кичмана", "На Дерибассовской открылася пивная", "Марсель", "Цыпленок жаренный", "Шарабан", "Постой, паровоз", "Кирпичики", "Купите бублички", "Купите папиросы", "Позабыт позаброшен", "По приютам я с детства скитался" и "Цыц вы, шкеты, под вагоном!
Забавно, что издатель даже пошел на встречу и попытался уважительно отнестись к этому куску. Чтобы не увеличивать страничный объем книги, просто уменьшили размер шрифта, благодаря чему статья, посвященная беспризорникам вошла в достаточно подробном виде. Книга "Песнь о моей Мурке" читается удивительно легко. Притом, каждая страница все сильнее и сильнее увлекает читателя.
В первую очередь потому, как мне кажется, что это даже не занятное культурологическое исследование, но яркий и детальный портрет эпохи.
Причем, что особенно важно портрет этот не стоящий особняком в галерее времен, но тот, на который необходимо обратить пристальное внимание. Он [портрет] как будто изображение нашего не такого далекого предка, то есть смотрим мы и подмечаем отчего-откого у нас такой нос, уши, экстерьер, так сказать. Довольно часто, во время чтения, я ловил себя на мысли о невероятности всего того, о чем рассказывается в книге. Кажется, что только руку протяни — все это не просто рядом, но всем этим наследием мы живем и по сию пору.
И все это нашло свое отражение в песне. Сергей Корнеев, обозреватель журнала "Ровесник" Живой Журнал, 08 ноября, Александр Сидоров собрал в одной очень эмоциональной книге историю великих блатных и уличных песен. В качестве популярной работы эта книга вполне имеет право на существование.
В качестве научной у нее нет никаких шансов на серьезное отношение. Во-первых, автор невероятно эмоционален. В предисловии в полемическом задоре Сидоров прицепился к статье Марка Захарова в «Московском комсомольце» от 16 января года, в которой режиссер напал на уличные песни и в частности на "Мурку". Сидоров с пеной у рта отстаивает право на серьезное изучение блатных видов искусства, в чем, в общем-то, и так никто не сомневается. Более того — на эту тему давно уже написаны тома.
Во-вторых, безусловно, любопытно узнать о возможных прототипах Мурки или происхождении песни "Гоп со смыком", но развернутые комментарии, которые автор приводит к каждой редакции песни, не выдерживают никакой академической критики.
Скажем, он начинает доказывать, что песня "Марсель" еще она называется "Жемчугу стакан" не народная, а вполне себе авторская. И написал ее филолог и переводчик Ахилл Григорьевич Левинтон. И приводит письменные свидетельства двух его знакомых.
Строго говоря, такие источники хороши для высказывания версии. Но чтобы и впрямь атрибутировать этот текст Левинтону, неплохо бы найти рукопись или хотя бы указать, что она не сохранилась.
Впрочем, как уже было сказано, в качестве ненавязчивого введения в историю отечественной блатной песни эта книга вполне годится. Time Out, 25 октября Нина Иванова История отечественной блатной песни. В центре книги рассказ про "Мурку", но не ею единой сыт читатель. Автор, правда, излишне влюблен в свой сюжет и постоянно бросается защищать любимый жанр от нападок. Порой он в своей адвокатской деятельности слишком далеко заходит; впрочем, тему он явно знает. К безусловным достоинствам книги следует отнести подробный рассказ про всех возможных претенденток на роль прообраза Мурки, а также множество до колик смешных вариаций известных песен, среди которых матерное изложение истории Второй мировой войны на мотив песни "Гоп со смыком".
Русский репортер, 42 , 28 октября Мурка ка-ра-вавая лежит История блатняка, гопников, Дерибасовской, которая вовсе и не Дерибасовская, потому что в Ростове, а не в Одессе и пр. В принципе, все ясно уже из названия книжки. Я только расшифрую "и др. Конечно, возникают вопросы, упреки, капризы.
А где, дескать, та песня, а почему не рассказано "об вон той"? Все нормально, товарищи, не паниковать, нельзя объять необъятное и т. Что выбрал, то и выбрал. Может, кстати, и продолжение напишет. Да, если честно, из каждой главы можно книжку сделать и не одну. Мне подобный подход, признаюсь, нравится. Я за то и люблю, скажем, Сигизмунда Кржижановского. Ну вот, чтобы не быть голословным, пример: автор пишет об одном из возможных прототипов героини песни "Мурка" Марии Никифоровой: " Затем в году становится анархисткой-террористкой.
Маруся оказывается в рядах группы "безмотивников", теоретики которой истребляли всех, кто имеет сбережения в банках В году Мария в Нарымской каторге поднимает бунт и бежит через тайгу к Великой Сибирской магистрали. Здесь Мария сходится с богемой Мария попадает в тюрьму по приказу уездного комиссара Временного правительства. В ответ почти все предприятия города объявляют забастовку На октябрьские праздники года бойцы Никифоровой закладывают динамитные шашки в систему канализации Кремля, но чекисты раскрывают планы организации, арестовывают многих террористов, а Мария с мужем, польским анархистом-террористом Витольдом Бжестоком, бежит в Крым, рассчитывая оттуда перебраться на Дон, чтобы взорвать ставку Деникина Но немного об авторе.
Александр Сидоров псевдоним Фима Жиганец — журналист и писатель, поэт, исследователь уголовно-арестантской субкультуры России и СССР, автор книг "История профессиональной преступности Советской России", "Жемчужины босяцкой речи", "Мой дядя, падло, вор в законе… Классическая поэзия в блатных переводах", "Классические блатные песни с комментариями и примечаниями Фимы Жиганца", "Кошачья азбука.
Стихи для детей" и др. Книжка Александра Сидорова не столько сборник историй, сколько собрание версий и предположений. Вот, скажем, вернемся к той же "Мурке". Первоначально ее, судя по всему, звали Любкой. Даже в некоторых вариантах рифма напрашивается. Не Мурка, а именно Любка. Даже у поэта Смелякова есть Любка — Любка Фейгельман там очевидные аллюзии на песню. А еще была еврейская Мурка, челюскинская Мурка.
Даже Умка из мультфильма тоже оттуда, в общем-то. Теперь — телеграфно — хоть несколько фактов. Есть версия, что — "из-за МУРа". Действительно, многие коммунисты при белых прятались у уголовников, а потом — были "благодарны". Пришлось вызывать специалистов их Московского уголовного розыска. На самом деле, на Богатяновской, не в Одессе, а в Ростове-на-Дону. А музыку написал аргентинский композитор Анхель Виллольдо. Ее даже — с другими словами — пел Армстронг. Источник песни "С одесского кичмана" — солдатские и казачьи военные песни.
В одном из вариантов "Кичмана" упоминается Леонард Пелтиер, лидер Движения американских индейцев. Не знаю, как вы, а я его помню. Он до сих пор сидит. Самая интересная на мой, атеиста, разумеется, взгляд глава — про песню "Гоп со смыком".
Я бы всю ее — не песню даже, а главу — привел. Но не буду. Сами читайте. Скажу лишь, что Иуда — по песне — второй после Бога, живет в раю. А фраза "гадом буду, не забуду, покалечу я Иуду" — значит, что персонаж песни собирается Иуду как и Бога, кстати, и всех прочих ограбить.
Ну и собственно "гоп", откуда и гопники. По сути, мне в книжке Сидорова только предисловие не понравилось: слишком много ненужной на мой, конечно, взгляд полемики. Полемики о, собственно, блатной или, если хотите, "блатной" песне. Со статьей Марка Захарова, со стихотворением Евтушенко. Особенно Евтушенко.
Лучший — здесь даже глупо писать "на мой взгляд", ибо "общеизвестные факты не нуждаются в доказывании" — исполнитель блатных песен Аркадий Северный о нем, кстати, немало в книге, что более чем правильно — пел песни на стихи Евтушенко. Вспомните хотя бы "Балладу о стерве". Здесь, правда, отдельная тема, но не могу удержаться. Вознесенского Северный не пел. А вот Сашу Черного пел. И Николая Старшинова пел. Ну да ладно. Есть, конечно, полемика и в самой книге, но там все же более или менее по делу, отрабатывая, так сказать, версии.
В аннотации Сидоров назван "филологом", я данный термин считаю обидным, поэтому не назвал автора "филологом" — и вот почему. Сидоров признает свои ошибки, неточности. Спокойно пишет — я о том-то и том-то тогда не знал, поэтому и написал — "песня народная", к примеру. В общем и целом. Очень хорошо, но очень мало. Скажете, тема мелкая? Кто сейчас помнит и песни и того же Аркадия Северного?
Все уничтожается проклятым социумом и временем, именно поэтому, полагаю, книжка Сидорова очень нужна, полезна, отчасти даже спасительна. По сути, ведь и Северный был сберегателем фольклора, народного искусства. Минувшим летом, между прочим, ему наконец-то поставили памятник в родном Иванове. Мы туда специально ездили — посмотреть и выпить. Посмотрели и выпили. Лучше Северного я исполнителя песен не знаю. От Сидорова жду — ну, наверное, хотя бы продолжения. Ну и о заголовке. В одном из вариантов "Мурки": Выстрел раздался, легавые прибежали, Мурка ка-ра-вавая лежит У меня опять нет слов.
Увлекательнее всего в книге не рассуждения о причинах коммерческой успешности блатных песен, а собственно исследование их этимологии и развития. К примеру, "На Дерибасовской открылася пивная" изначально была ростовской песней, и вместо главной одесской улицы в ней упоминалась ростовская Богатяновская. Урканы в "С одесского кичмана" бежали на самом деле не из Одессы, а в Одессу.
На Великой Отечественной войне у Утесова кичман уже стал берлинским, а в последнем своем рождении он и вовсе оказался техасским. Ну и самая большая глава посвящена, конечно, "Мурке". Поскольку реинкарнаций "Мурки" существует величайшее множество, автора занимает здесь скорее процесс становления героини.
Как она сначала была Любкой, как на ней появилась кожаная тужурка, почему, как и с какими подробностями приходилось ей умирать. И хотя никаких новых горизонтов для чтения и исполнения блатняка Сидоров перед читателем не открывает — какие там вообще могут быть новые горизонты,— исследование его весьма добросовестно, и этого довольно.
Нравятся нам такие песни или нет, но с тем, что это пласт русской культуры, причем такой суровый, железобетонный, с колючей проволокой по бокам и сверху, не поспоришь, да. И вообще, представьте, как в свое время князья от пушкинского "Графа Нулина" нос воротили: "Индейки с криком выступали Вослед за мокрым петухом; Три утки полоскались в луже; Шла баба через скотный двор Белье повесить на забор Ну не будем отвлекаться на грустное Тем более что, например, песенка "Гоп-стоп, Зоя, кому давала стоя" часто нравится очень хорошим людям, а вот доктор Лектер, наслаждаясь Бахом, закусывал, между прочим, чужими мозгами - и ничего.
Нет тут никакой логики. Так вот. У каждой из этих блатных баллад, уходящих корнями в разбойничий фольклор, есть своя история, потому что на пустом месте такое не рождается. Эти истории собрал в свою книгу Александр Сидоров, журналист, писатель и большой специалист по "каторжной" субкультуре. А прототипом Любки-Мурки стала чудовищная женщина-палач Дора. В Одессе ходила легенда о ее зверствах. Она вырывала своим жертвам волосы, отрубала конечности, отрезала уши, выворачивала скулы и так далее.
За два месяца службы в ЧК Дора расстреляла с лишним человек. На самом деле эта легенда наполовину придумана переметнувшимся в белую контрразведку чекистом Вениамином Сергеевым в реальности его звали Бенедетто Гордон. С его легкой руки в х годах об этом было сляпано "документальное" кино, где играла его же жена Дора Явлинская. Эту фантастическую парочку провокаторов потом расстреляли.
Существовала и другая Дора, она же Вера Гребенникова - сексотка-проститутка, в году выдававшая ЧК скрывавшихся офицеров, с которыми перед этим занималась любовными утехами Она обрекла на смерть несколько десятков человек.
Обе Доры в конце концов слились в одно и то же лицо и стали для одесситов символом коварства и гнусности. С другой стороны, имя Мурка дериват имени Мария могло пойти от целого ряда выдающихся бандиток на юге Украины в Гражданскую войну.
Под Киевом воевала вдова атамана Маруся Соколовская. На Полтавщине вгонял всех в страх конный отряд Черной Маруси. Была еще разбойница Мария Хрестовая, девушка необычайной красоты. А в Харьковской губернии "зажигала" атаманша Мария Косова. Все перечисленные Маруси с разной степенью близости дружили с Махно. Вот такие совпадения. Ленинградская версия Но в году на "арену цирка" выходит Мария Евдокимова она же Маруся Климова в появившемся позже знаменитом припеве - сотрудница ленинградской милиции, внедренная в осиное гнездо матерых уголовников - трактир "Бристоль".
Девушка выдавала себя за хипесницу женщину, которая предлагает секс-услуги, а затем вымогает у клиента деньги при помощи "внезапно появившегося мужа". В "Бристоль" она попросилась "затихариться", а сама держала там "ушки на макушке" и быстро вычислила и бандитских главарей, и "наседку" в милиции. В результате угрозыск провел грандиозную облаву.
Автор книги считает, что Любка-голубка превратилась в Мурку в честь именно этой чекистки - история гремела на весь Ленинград.
Существовала даже поговорка "Урки и мурки играют в жмурки". Понятно, что для уголовников имя Мурки символизировало гнусность, подлость и "ментовское коварство".
Он одновременно состоял и в московской ВЧК, и в Главмилиции, поэтому ему на подмогу и были отправлены муровцы, в том числе и женщины. А "цыплятами" на питерском жаргоне начала ХХ века называли мелких чухонских торговцев, то есть приезжих из Прибалтики или Финляндии. Этих представителей малого бизнеса за торговлю на улицах постоянно гоняли полицейские. Крестьянское происхождение "цыплят" очевидно из строчек "Цыпленок дутый, в лаптях обутый Версию с прозвищем чухонских торговцев подтверждает финский писатель Тито Коллиандер: "Среди уличных торговцев были и такие, которые носили на голове огромные круглые клетки с живыми цыплятами".
Вот вам и чухонцы, вот вам и цыплята. Но у Ильфа и Петрова в "Золотом теленке" читаем: " В самой середине Европейской России прогуливались у своего автомобиля два толстеньких заграничных цыпленка".
Литературоведы считают, что "манера называть "цыпленком" сытого, хорошо одетого человека шла от песенки "Цыпленок жареный Вот еще стихи как доказательство: "Стал плюгавый обыватель вороном кружить, Пел он песню о цыпленке, том, что хочет жить Самсон Самсонов исполнялась на мотив "Цыпленка жареного", что было, конечно, политическим приколом.
Блатная песня" приводит классическое начало песни: "На Багартьяновской открылася пивная Но никакой Багартьяновской улицы в Одессе нет и не было никогда. Зато она есть в Ростове. Там стоит знаменитая Богатяновская тюрьма. И старые "сидельцы", например Михаил Танич, поэт-песенник и бывший арестант этого СИЗО арестован в м за антисоветчину - рассказывал о немецком быте , прекрасно знали, о какой именно пивной идет речь.
В мемуарах "Играла музыка в саду" Танич пишет: "И вот я все же учусь в школе-новостройке номер 30, в знаменитом Богатяновском переулке. В том самом, где согласно песне "открылася пивная, там были девочки Маруся, Роза, Рая и с ними Костя, Костя-шмаровоз Тюрьма тоже была знаменитой Вся трагедия состоит в том, что текст ростовской песни про Богатяновскую пивную не сохранился. Кроме одного куплета, выпавшего из одесской версии: "Держась за ручки, словно жопу своей Раи, Наш Костя ехал по Садовой на трамвае И по ним действительно ходили трамваи.
Однако в Одессе Садовую переименовали в Столыпинскую в году. Но песни тогда еще не было! Да и с Дерибасовской в Одессе не все чисто - весной года ее переименовывают в улицу Лассаля. То есть снова все дороги ведут в Ростов.
Но песня прижилась в Одессе-маме из-за истории знаменитейшего пивного погребка "Гамбринус", замечательно описанного в рассказе Александра Куприна! Вспомните: "Так называлась пивная в бойком портовом городе на юге России.
Хотя она и помещалась на одной из самых людных улиц, но найти ее было довольно трудно благодаря ее подземному расположению. Часто посетитель, даже близко знакомый и хорошо принятый в "Гамбринусе", умудрялся миновать это замечательное заведение и, только пройдя две-три соседние лавки, возвращался назад".
Одесситы не могли удержаться от того, чтобы не переделать историю о ростовской пивной на Богатяновке в роскошную драму, в центре которой оказалась пивная на Дерибасовской. Ростовский писатель, знаток уголовного мира, автор эксцентричного перевода Пушкина на жаргон русской субкультуры - "Мой дядя, честный вор в законе" - Александр Сидоров выпускает книгу об истории самых знаменитых песен русского шансона под рабочим названием "Песнь о моей Мурке". Знаменитая "Мурка" - это настоящий эпос.
Существует множество предположений о прототипе главной героини, о времени создания песни, о том, какие события она отражала. Первоначально героиня песни звалась Любкой, Любкой-голубкой. Позднее певец Вадим Козин кстати, отмотавший срок в сталинском ГУЛАГе вспоминал, что знаменитый припев "Мурка, ты мой Муреночек" сочинил для известнейшего в е годы эстрадного исполнителя Василия Гущинского актер-эксцентрик Валентин Кавецкий.
В году в криминальном мире Ленинграда произошло очень значимое событие: уголовный розыск провел налет на самый известный притон питерских уголовников - трактир "Бристоль". Участники невиданной облавы прибыли к месту на нескольких десятках машин. В перестрелке были убиты пятеро бандитов, ранены двое милиционеров. Десятки уголовных "авторитетов" оказались в руках милиции. За несколько месяцев до этого ленинградским оперативникам удалось успешно внедрить в осиное гнездо матерых преступников свою сотрудницу - Марию Евдокимову.
Девушка только недавно поступила на службу в угро, никто из бандитов ее не знал. Мария выдавала себя за хипесницу - женщину, которая разводит мужчин на деньги при помощи сообщника в роли "внезапно появившегося" мужа. Евдокимова убедила хозяина трактира в том, что ей нужно на некоторое время "затихариться", и тот взял девушку на мелкую подсобную работу. В то время женщины-оперативники были большой редкостью, поэтому обычно подозревавший всех владелец "Бристоля" не проявил бдительности.
Евдокимова вскоре примелькалась, на нее перестали обращать внимание. Уже через месяц агентесса собрала важные сведения об уголовниках, а также об их "наседке" в органах милиции. После этого, в ноябре, поздней ночью, и была организована упомянутая выше облава.
Даже фамилии реальной агентессы угро и песенной Мурки созвучны: Климова-Евдокимова. Впрочем, по другой, московской, версии, героиня превратилась в Мурку потому, что "мурками" называли сотрудников Московского уголовного розыска - МУРа.
Существовала даже поговорка - "Урки и мурки играют в жмурки". Изгои воровского мира Но откуда "мурки" могли появиться в Одессе? Пришлось исследовать массу исторических фактов, анекдотов и вариантов песни. Много разночтений и по поводу того, когда родилась песня, скорее всего - до года. Ведь после го, с введением уголовной статьи, бандиты и хулиганы стали считаться изгоями благородного воровского мира, о них никто не пел песен, и в блатном мире не признавали мурку "своей".
Таких тонкостей очень много, надо знать и УК, и традиции тех лет. При изучении "Мурки" исследователь наткнулся на любопытную историю.
Песенка родилась после знаменитого похода - годов, когда академик Отто Шмидт на ледоколе "Челюскин" попытался пройти Северный морской путь за одну навигацию. Судно раздавило льдами, первопроходцы высадились на льдину, а героические летчики их спасали.
Советская пропаганда подавала это как великий подвиг, а народ отнесся к событию намного проще. Уркаганы написали по этому поводу издевательскую песню на мотив "Мурки": "Здравствуй, Ляпидевский, здравствуй, Леваневский, здравствуй, лагерь Шмидта, и прощай.
Все зашухарили, кораблик потопили - и за это орден получай". Поскольку капитаном "Челюскина" был капитан Воронин, в песне появилась строчка "Капитан Воронин судно проворонил". Раскручивая пленку истории дальше, Сидоров находит упоминания о поэте Павле Васильеве, расстрелянном в м, любителе по-есенински похулиганить. Валериан Куйбышев, глава комиссии по спасению челюскинцев, пригласил его в Кремль, а тот, вместо того чтобы прочесть патриотическую лирику, выдал "Челюскинскую Мурку".
Кстати, не исключено, что именно он и был ее автором За что и поплатился жизнью. Стою я раз на стреме Или вспомним песню "Марсель". Оказывается, у песни есть автор, Ахилл Левинтон - известный филолог-германист. После войны во время очередной кампании посадили и его. С го по й Левинтон был в лагерях, затем написал эту песню - издевательскую стилизацию под двадцатые годы. И она стала народной. Был и еще один шлягер - "С одесского кичмана сорвались два уркана" в исполнении Утесова.
Известно, что он был написан в году поэтом Борисом Тимофеевым для спектакля "Республика на колесах". Леонид Утесов играл бандита, на затерянной украинской станции он создает свою "республику" и исполняет "Кичман".
Однако и название, и мелодия существовали еще до революции. Тимофеев лишь переделал и стилизовал песенку времен первой мировой войны. Кстати Александр Сидоров признается, что не единственный разгребал тонны словесной руды, работал в этой теме, называя имена Владимира Бахтина, Сергея Неклюдова и многих других исследователей. Нередко многое ускользало от внимания предшественников. Так, неизвестные строки "Цыпленка жареного" вдруг всплывают в воспоминаниях Чуковского.
А затем вдруг благодаря свидетельствам шведского писателя, жившего до революции в питерских окрестностях, открывается, кого на самом деле называли "цыплятами" - ими были чухонские торговцы, носившие на голове клетки с живыми курами. Торговали они без патентов - и это отражено в песне, - цыпленку, гулявшему по Невскому, велели паспорт показать. Власть, конечно, боролась против воровской романтики. Но и она порою делала исключения. Так, пластинки Утесова с "Кичманом", "Гопом", "Лимончиками" были выпушены в начале х годов специально для сети Торгсина - магазинов торговли с иностранцами.
Где их можно было приобрести за валюту, драгоценности, золото. Когда ничего не было в городах, чтобы изъять у населения золото, искусственно создавали дефицит, в торгсине было все: лососина, шоколад. Лариса Ионова В издательстве "ПРОЗАиК" выходит первое и единственное в своем роде историко-филологическое исследование феномена воровской, арестантской и уличной песни.
Городовой, 22 сентября Много нового, любопытного, веселого, трагического, страшного, нелепого, героического о, казалось бы, давно знакомых и нехитрых по содержанию образчиках блатной лирики. Можно любить блатные песни, можно брезгливо морщиться при одном их упоминании, но притворяться, что ни разу в жизни не пел или хотя бы не слышал "Мурку", "Постой, паровоз" или "Цыпленок жареный" невозможно.
Эти жемчужины "низового фольклора" — неотъемлемая часть нашей жизни и культуры. И нашей истории — ведь в них отразилось множество исторических и бытовых реалий периода революции и Гражданской войны, нэпа, сталинской эпохи с её репрессиями и великими стройками, нищетой и стукачеством — и огромным трудовым энтузиазмом, верой в великое будущее… Книга Александра Сидорова "Песнь о моей Мурке" наконец увидела свет.
Мы её уже анонсировали, выкладывали интервью с автором и даже небольшой фрагмент, поэтому наши постоянные читатели уже имеют о ней определённое представление.
Для тех же, кто ещё ничего не слышал об этом занятном томике, скажем, что "Песнь о моей Мурке" - это масштабное исследование блатной песни, причём не оторванное от жизни нашего общества, а имеющее многочисленные отсылки к истории и культуре России. Наиболее придирчивый читатель наверняка уже загорелся негодованием: как же так, история, культура, а рядом с ней — блатная лирика, которая кажется маргинальной и антисоциальной.
Однако дело обстоит совсем не так. Книга "Песнь о моей Мурке" доказывает, прежде всего, что блатная песня не ушла далеко от общества, её породившего. Более того, она абсолютно законно претендует на звание наиболее близкой к народному творчеству песни.
И дело даже не столько в том, что эта сфера музыкальной жизни далека от бизнеса и коммерции, сколько в самой её истории.
Как показывает практика, зародилась она не в Советском Союзе, а значительно раньше, корни её уходят в песню разбойничью, вольную, ту, которую сложно отделить от народной крестьянской традиции. Конечно, со временем она обрела ряд закономерных штампов и свой собственный жаргон, который режет слух человеку интеллигентному или считающему себя таковым.
Но не в этом дело. Написанная с лёгкой иронией, книга повествует о том, что блатная арестантская песня способна приоткрыть нам завесу истории нашей страны. Подробнее вы сможете прочитать сами, здесь же укажем лишь несколько примеров: по эволюции некоторых знаменитых блатных композиций можно судить об изменении мнения общества относительно различных проблем. Так, созданная когда-то ушедшими в подполье семинаристами песня "Гоп со Смыком" претерпевала многочисленные изменения, связанные с изменчивостью государственной политики относительно религии.
